"Всеобщность аутсайдерства"

Доклад, прочтенный в Государственном институте искусствознания на круглом столе «Аутсайдеры в искусстве и жизни» 23 апреля 2003 г.

«- Я и ты, - повторил он с печальной улыбкой, - как пуст сегодня мир.
Мы могли поделить его и перенаречь … В такие дни Мессия подходит совсем уже к краю горизонта и глядит оттуда на землю… и сам не ведая, что творит, он сойдет… И земля в задумчивости своей даже не заметит сошедшего на ее дороги, а люди очнутся от послеобеденного сна и не будут ничего помнить. Прошлое целиком окажется как бы вымарано, и все будет как в правека, прежде чем началась история».
Бруно Шульц

Во время оно были люди простые и люди-аутсайдеры. Простых людей было больше, и они изучали мир вокруг себя с целью его понять или хотя бы жить поудобней. Они все больше верили в прогресс и все меньше – в Бога. Период был бодрый и отличался крайним энтузиазмом. Бодрячки-ученые резали собак, а бодрячки-художники писали манифесты и препарировали под них действительность. Заманчиво горела лампочка и клекотал телеграф, счастье было близко, надо было только доделать несколько опытов и дооткрыть недооткрытое. Мир обретался и простым и ясным. Называлось все это ученое ликование модернизмом. И тут всматривающиеся люди, то бишь ученые, спохватились, что есть еще неохваченная изучением часть общества (пусть и небольшая), что находится по другую сторону от черты нормальности. Эта меньшая часть производила из себя некие слова и картинки, ранее только отягощавшие большую часть населения своей явной оригинальностью. Но, наконец, пересеклись художественные поиски нового и нестандартной, но абсолютно самодостаточной жизни. Не собранной, не разложенной по полкам, не музеефицированной. Процесс пошел. Но большой мир менялся гораздо быстрее, чем предполагали ученые. Они из бодрячков преобразовались в меланхоликов, но колбу крутить не перестали, ибо занятие увлекательное, «ведет к привыканию» и отчасти сродни наркотику. За несколько десятилетий галопа мелькнули модерн и постмодерн, две мировые войны и призрак третьей… события и явления помельче провжикивали мимо обывательского лица то шампунем от перхоти, то высадкой на Луну и были почти одинаковы, ибо были желаемым зрелищем. Но вдруг неожиданно быстро количество перешло в качество. Шарик бегал-бегал в казино потребления и вдруг перескочил на главный выигрыш – бессмертие. Оно не грядет, оно уже здесь. В другой форме, прямо скажем, нечеловеческой, но бессмертие, незаказанное, но всеобщее, всеобщее, но не для Вас. Осталось только выяснить что же с ним делать. Тут, понимаешь, и форма, и содержание – все другое, и со стимулами как-то неясно. К чему народ будет стремиться и за чем бежать – полная темнота-с и эхо сугубое. Маховик, он в силу инерции, конечно, покрутится, но как долго, нам отсюда, из нашего аутсайдерского далека не видать, т.к. больно маленькими оказались в сравнении с такими масштабами. Если и есть про нас что сказать, то только то, что трижды мы отлучены от будущего, трижды ему посторонние, трижды ненужные, потому что:

1. граница всеобщего аутсайдерства – отделяет нас сегодняшних, земношарных, как модель переходную, «трамвай на конной тяге», «пианолу с заводом», и прочие рапидографы. А кому из грядущих существ будут интересны чувства сегодняшних динозавров? Вся сегодняшняя жизнь, как «кондовая», так и «высокая», может и будет заархивирована на каком-нибудь микрочипе. Только вот будет ли она востребована ИНОЙ формой жизни, живущей по ИНЫМ законам – верить в это можно, только очень сильно себя любя.

2. граница всеобщего аутсайдерства – отделяет нас сегодняшних, россиян, от обществ, которые будут переходить первыми к новой форме жизни. Ибо, скорее всего, они будут и последними, т.к. вся история человечества, прямо скажем, не изобилует примерами альтруизма. Будут ли содержать «не призванных, не избранных» хоть где-то, хоть в резервациях? Вопрос, конечно, интересный для обитателей разваливающейся страны, реагирующих на собственную беспомощность словами «эва оно как».

3. граница всеобщего аутсайдерства – отделяет нас сегодняшних, россиян, от жизни родом наших занятий. Раньше мы хоть прогресс догонять старались, а еще раньше силой Духа Святого жили. Вряд ли на новый Ноев ковчег позовут бесцветное население или вороватую элиту. Польза от нас где? А насчет отвержения новой цивилизационной модели и бытования в своем религиозном исконном бытии, так и тут мы никому не конкуренты и давно уже не самодостаточны. Одурманенные наркотиком потребления, нищие на окраине империи, мы, как опиумисты, все меньше замечаем, как уплывает от нас наше будущее, как мы окончательно становимся аутсайдерами и по отношению к «Новому Вавилону» - Америке, и по отношению к обществам с традиционными ценностями.

А уж занятие аутсайдерами в стране-аутсайдере, в период рывка пассионарной части человечества к новому миру, с искусствоведческой точки зрения может быть уподоблено игре в бисер или научным рассуждениям инков перед вторжением Кортеса. Ибо не останется не инков не рассуждений. И может быть оправдано только одним - глубокой внутренней любовью к этому виду творчества, что при наличии отсутствия широкого народного интереса к смотрению подобных вещей (по причине разных эстетических идеалов) делает это занятие сугубо маргинальным и эстетским. Или вот еще одно оправдание, более внятное – зарабатывание куска масла на куске хлеба при помощи торговли с имперскими людьми, людьми, еще не утратившими интереса к жизни.

И по поводу средств для преодоления этих трех границ: т.к. сила действия «инков» никакой силы не имеет, то единственная возможность шагнуть в «прекрасный новый мир» - это оказаться в нужном месте (в нашем случае –Соединенных Штатах Америки), и чем раньше, тем лучше. Чему торговля, несомненно, способствует.

Теперь относительно пользы: для нас она очень относительна. С одной стороны, приятно знать больше, чем люди предыдущие. Этак надуешься гордостью от обладания телевизором, как будто ты его сам придумал: что, брат Пушкин, телевизора-то ты и не видал, штафирка. А с другой, – о главном Смысле известно нам не больше чем протопопу Аввакуму, а то и меньше. И понятно только одно, что мучаться эти недознанием «до смерти, Марковна…». А вот для самих аутсайдеров сознание некоторого интереса к ним и их творчеству, несомненно, благодетельно, если, конечно, сознание в состоянии их осознать.
Так что да здравствует политкорректность и усилия по ее поддержанию, и «милость к падшим», неважно, куда падшим и при каких обстоятельствах, а важно - что не по своей воле. Это как-то романтически обнадеживает, видятся прекрасные картины, что вот плывет лодочка, а тут и мы, пусть не с ней, пусть рядом, в воде, пусть только одной рукой за борт держимся, а нас все же любят… или хотя бы терпят, и не бьют веслами по пальцам. Люди, добрые люди…

P.S. Все вышеописанное находится вне религиозного контекста. А жаль…