Доклад «Актуальное народное искусство» или «К вопросу о степенях актуальности бытования народного искусства».

Прочитан 10 февраля 1999г. на 5х научных чтениях памяти В. М. Василенко, проводимых Всероссийским музеем декоративно- прикладного и народного искусства.

Я хотел бы поговорить о той, уже достаточно привычной неловкости, которая возникает при вопросах о круге распространения и бытования явлений, именуемых сегодня народной культурой. Мне кажется, что неуверенность, выказываемая людьми, связанными с данной проблематикой и, казалось бы, готовыми представить ситуацию в мажорной тональности, обусловлена действительно глубоким кризисом той концепции народной культуры, которой придерживается сегодня большинство исследователей.
Проблема.
Признаки проблемы:
1. Исчезает привычный объект исследований. То поле, которое в 19 веке казалось необъятным, за 150 лет превратилось в крошечные клочки, умирающие вместе с последними носителями аутентичного фольклора – будь то мастер – игрушечник, или бабушка, помнящая традиционные причитания.
2. Изменяется социальный слой, в котором существует т.н. «народная культура». Место крестьянина заняли ремесленник и рафинированный интеллигент.
3. Изменился процесс обучения. «Народному искусству» учатся в тех же учебных заведениях, в которых происходит обучение искусству профессиональному. Учат по книгам, почти повсеместно была оборвана традиция передачи знаний и навыков из рук в руки.
4. Изменилось целеполагание при производстве того или иного произведения – вместо синтеза функциональности и красоты приходит стремление к продажности продукта - у ремесленника и поискам самоидентификации - у интеллигента.
5. Изменился сам продукт этой «народной культуры». Так, стремление к гарантированному сбыту толкает ремесленника к производству Товара. Что обуславливает позицию «чего изволите» в самом буквальном смысле, при этом не учитываются ни функциональность, ни национальные особенности, если только они не способствуют торговле. Интеллигенция с такой же отвагой включает в свои миростроительные схемы то буддизм, то Блаватскую, лишь бы действо захватывало участников интеллектуальной игры.
6. Происходит специализация и профессионализация. Люди, занимающиеся «народной культурой», делают это занятие своим основным средством существования. Но при этом они, вне этих профессиональных занятий, - обычные члены индустриального общества, со всеми чертами, присущими данному социуму.
7. Изменился потребитель. Те, кто покупает произведения, имеющие статус «народных», видят в них или признаки национального характера, или соответствие своему понятию красоты. Характерна фраза покупательницы – «Как красиво! А что это?» Все это дарится либо детям, либо иностранцам, либо приобретается «в свою коллекцию», насчитывающую от нескольких предметов до сотен - у очень немногих коллекционеров. В связи со вкусами потребителей этой сувенирной продукции, мастерами педалируются черты, считающиеся национальными, или усиливается яркость и декоративность, накладываемая на спонтанно выбранную форму, зачастую только что пришедшую из профессионального искусства.
Решение проблемы в рамках традиционного искусствоведения.
1.Создание экспертных советов, решающих в каждом конкретном случае, принадлежит ли та или другая новация «народному искусству», и присваивающих статус «народных» отдельным мастерам или промыслам. Между тем, народное искусство в своем естественном бытовании ориентировано именно на широкие слои населения и на их вкусы, отнюдь не всегда совпадающие с мнением просвещенной публики, а реально и зачастую – прямо противоположные вкусам элиты. В любом случае никакие крестьяне, покупая на Макарьевской ярмарке рукописные дуги или чашки, не требовали от экспертов их верификации в качестве образцов подлинно народного искусства.
2. Попытка «прививки» «правильного» вкуса путем введения в образовательные программы занятий по «народному творчеству».
Само народное творчество возникло и функционировало не как область высокого профессионального искусства, а как ответ на потребности реальной жизни. И его декоративность, тесно связанная с функциональностью, задумывалась, воспроизводилась и воспринималась на уровне обыденных вкусов, общих для создателя вещи и ее владельца, и никоим образом для своей оценки не требовала специальной подготовки и знания теории промысла.
3. Борьба с «не-народными», «не-подлинными», «ненастоящими» произведениями, волнами накатывающимися на недавно возникший рынок.
Влияние представителей профессионального искусства на народное, сводившееся к подчеркиванию и выявлению того, что эти эксперты в меру своего вкуса и интеллекта считали «более подлинным» и «историчным», привели прежде всего к изменению среды функционирования изделий, созданных по таким лекалам. И произведения абрамцевских и талашкинских мастерских, и куда менее талантливые вещи тяжеловесного «боярского стиля» находили спрос отнюдь не у крестьян, а среди более-менее образованных городских слоев. И при пересечении этой социокультурной границы значение вещей менялось: они воспринимались либо как авторские произведения – а это уже область высокого профессионального искусства, - либо как сувенир в модном тогда «русском вкусе».
Сегодняшние реалии.
1. Реальная безработица, охватившая значительные слои активного населения.
2. Кажущаяся доступность трудоустройства безработных в сфере народных промыслов, изготовления сувенирной продукции, иногда включенного даже в программу борьбы с безработицей.
3. Как следствие, появление широчайшего спектра школ, курсов, дающих навыки «народного искусства» и обещающих трудоустройство и сбыт продукции.
4. Те единицы ремесленников от общего количества выпускаемых «народных мастеров», которым удается выжить в рыночной экономике, реально ориентируются только на запросы публики, причем эти запросы зачастую не совпадают с мнением искусствоведов.
5. Отсюда – отказ реальных производителей от использования мнения искусствоведов.
6. Отсутствие непрерывной традиции в передаче как способов воспроизведения, так и способов восприятия культурных объектов.
Результаты.
1. Рынок, торгующий предметами так называемой «народной культуры», заполнен материальными объектами, включающими в себя шлейф самых разнообразных и сиюминутных художественных влияний.
2. Таким образом, усилия искусствоведов замкнуты сами на себя, и, обращая внимание на «правильные» произведения, искусствоведение выпускает из поля зрения подавляющую массу предметов, выбрасываемых на рынок.
3. Не предвидится потенциального интереса производителей к мнению экспертов.
4. Из-за постоянного сужения круга объектов, рассматриваемых искусствоведами в качестве народных, неизбежно следуют спорные выводы об упадке творческих потенций народа, деградации народной культуры и т.п.
Выводы
1. По сравнению с Х1Х веком мы наблюдаем тенденцию, когда предмет описания науки уменьшился от практически полностью охватывающего жизнь общества до небольшого сегмента, включающего в себя музейные экспонаты и жизнь тех немногих промыслов, которые по традиции считаются «народными».
2. Как представляется, «съеживание» объекта исследований связано не столько с убыванием собственно народной культуры, сколько с застыванием понятийного аппарата.

Предложения
1. Расширить или заменить термин «народное искусство» на термин «актуальное народное искусство». В сущности, единственный критерий отнесения предмета к области «актуального народного искусства» – это бытование его в народной среде продолжительное время. В этом смысле, скажем, ивановские ситцы вполне «народные», поскольку актуальны для самых широких масс. А постановки ансамбля «Березка» – профессиональное балетное искусство особого жанра.
Термин «актуальное» по сравнению с термином «живое» искусство, введенным К.Г.Богемской и предполагающим в качестве своей антитезы искусство «неживое», снимает негативную эмоциональную окраску с восприятия явлений, не входящих в круг объектов «актуального народного искусства», и более точно указывает на степень сегодняшнего бытования таких предметов.
Обоснование введения нового термина:
- соединение функциональности и декоративности, характерное для народного искусства, непреложно прежде всего для объектов, произведенных в условиях натурального хозяйства. С середины Х1Х до второй половины ХХ века у нас происходил переход к индустриальному обществу. Именно в этот период началось изучение народного искусства, и те переходные образцы, зачастую сделанные уже не для себя, а для рынка, оказались в роли эталонов на долгие десятилетия.
- в индустриальном обществе за счет разделения труда снимается необходимость у основной массы населения производства товаров для себя, и оно реализует свои эстетические потребности путем выбора определенного товара из всего спектра предлагаемых рынком. Если в переходный период за счет социальной близости производителя и потребителя совпадение вкусов почти гарантировано, то в индустриальном обществе эти соответствия выясняются как специальным мониторингом, так и методом простого перебора огромного количества предложений производителей.
- собственно производством предметов для себя на сегодняшний день занимаются:
а) страны «третьего мира», так и не завершившие этап натурального хозяйства.
б) в среднеразвитых странах, к которым мы относим Россию, - маргинальные слои населения и различные субкультуры.
в) в высокоразвитых странах – это один из многих способов социальной реабилитации части общества, выпавшей из активного участия в социальной жизни.
г) в фундаменталистских обществах – в порядке идеологической пропаганды, в качестве противостояния чуждым влияниям.
Основная часть населения индустриального общества не производит объекты, бытующие в их жизни, самостоятельно, а занимается комбинированием готовых изделий и их элементов. Некоторые устойчивые комбинации видно «невооруженным глазом», они существуют на огромной территории, имеют историю развития, региональные особенности, но до сих пор не входят в круг рассмотрения искусствоведов.

Тенденции развития актуальной народной культуры
Манипулирование, комбинирование, варьирование готовых частей и составление из них единого целого, несущего индивидуальную окраску личности автора-владельца будет со временем возрастать, чтобы в конце концов стать основным направлением народного творчества. Во все времена процент людей, вводящих инновацию в традицию, был невелик и вряд ли возрастет в будущем. Такими новаторами будут уже не отдельные профессионалы, а творческие коллективы, готовящие пакеты программ, из которых так называемый «рядовой человек» будущего сможет выбирать и составлять, комбинировать схемы своего эстетического окружения. Так, уже сейчас индивидуальные прически и фасоны платьев моделируются на компьютере под конкретного заказчика, но при этом спектр предложений закладывается в базу данных группой профессионалов. И если для подавляющего большинства развитых стран компьютерное моделирование человеком своего внешнего вида через несколько лет станет реальностью, то не за горами и то время, когда он точно так же будет составлять из предложенных элементов внешний и внутренний вид своего жилья, автомобиля (такие машины-трансформеры уже появились: ее хозяин может сам сделать из одной базовой модели до 5 модификаций).
В дальнейшем сбудется народная мечта, и, «сидя на печи», можно будет любую из предложенных компьютерных сказок сделать былью. Но грядущий космополитизм не сможет отменить заложенных в генах национальных особенностей и течений моды, которым, видимо, будет подвержено человеческое общество. И именно комбинация моды, этнических основ и технологических предложений и будет определять лицо народной культуры наступающего столетия. Так уже сегодня, используя термин «актуальная культура», можно и нужно было бы говорить о музеефикации, например, народной культуры 1950-х годов, вобравшей в себя огромное количество предметов материального мира, привезенных из оккупированной Германии, в сочетании с отголосками сталинского ампира. Или о нашей эстетике жилища и одежды 1960-х – времени массового переселения в пятиэтажки, как будто специально предназначенные для комбинаторики из небольшого числа объектов быта миллионов советских семей. Обращение искусствоведения к темам, которыми могла бы заниматься этнография или культурология, оправдано тем, что данные явления находятся на пересечении всех этих дисциплин. Но сегодня мы, в отличие от Америки, Германии или Франции, не имеем в государственных музеях типичных интерьеров советских жилищ, образцов обиходных предметов, продававшихся в галантерейных отделах и сельпо и не входивших в сферу внимания искусствоведов. Именно эстетикой реальной повседневности и должны заниматься российские музеи, а не только сохранением образцов высокого профессионального творчества и работ лучших мастеров народных промыслов. Как всегда, частные музеи идут впереди государственных, и уже есть коллекционеры так называемого «китча», составляющего основу эстетического окружения среднего советского человека, а также всякого рода групп предметов: этикеток, кукол, стандартной одежды и т.п. Кстати, пока искусствоведы игнорируют целые пласты народной жизни, ими активно занимается кино и телевидение, воспроизводя атмосферу, в которой разворачивалось обыденное существование целых поколений людей, казалось бы, переставших заниматься народным творчеством. Как представляется, введение термина «актуальная народная культура» позволит обратиться от искусствоведческого реконструирования народного сознания по образцам изделий прошлых эпох к непосредственному наблюдению и изучению народной культуры здесь и сейчас.
Усилия искусствоведов по сохранению и сбережению эстетики традиционного крестьянского искусства и народных промыслов, разумеется, необходимы. Но стоит вспомнить, что жизнь русского человека состоит не только из этого небольшого сегмента, и ее полнота еще ждет своих исследователей.

Игорь Петрович Вовк