СОСТОЯНИЕ И ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ САМОДЕЯТЕЛЬНОГО ИЗО ИСКУССТВА.
РЕВОЛЮЦИЯ 1917 ГОДА застала Российское общество поляризованным раздробленным, но, тем не менее одинаково верящим в утопию лучшей жизни, грядущей сразу, немедленно и буквально. При всей инородной «немецкой» подкладке, она была чаема со всей страстью народного бунта и происходила от и через героев А. Платонова, т. е. неостановимо, САМОДЕЯТЕЛЬНО и творчески. В результате этой самодеятельности или «восстания масс» (по Ортеге-и-Гассету) «человек с ружьем», перестав бояться высшего общества, сильно сократил его состав, перестреляв и выдавив за пределы СВОЕЙ страны носителей и созидателей «высокой» культуры. Но не саму культуру, чистого листа не получилось, как ни стремились «сбросить с корабля истории» всё и всех.
РЕАЛИЗМ. Ко времени окончания большой резни, голода, продотрядов и вынужденного начала НЭПа, все же допускавшего некоторый разброс взглядов, в силу разного материального состояния их носителей, в художественном сознании масс господствовал РЕАЛИЗМ. Бога уже упразднили, а реальность оставили, решив улучшить ее быстро и навсегда. Нарисовать, «чтоб было похоже», может не каждый, тут горлом не возьмешь – это ремесло, или талант, что впрочем тогда зачастую считалось одним и тем же. И пиетет к умельцам продержался в народном сознании на протяжении всего 20 века. Конечно, уже более полувека существовала фотография, но она была черно–белая и недостаточно героически красивая. С этим боролись: ретушеры убирали и добавляли брови и прочие губки бантиком, раскрашивали легкой акварелью лица, усаживали снимающихся на бутафорских коней или в венские кресла, одевали в бурки и рисовали задники с автомобилями, яхтами и греческими колоннами. Но нужной красоты мог добиться только художник. Только он мог улучшить незаметно, тонко, в силу любви и уважения к изображаемому объекту. Именно на этом до сих пор кормится огромное братство «арбатских», «монмартрских» и прочих творцов, рисующих «как с натуры, так и по фотографии». Ничего постыдного и бранного в реализме нет, это этап, который необходимо пройти и невозможно перескочить, он понятен всем, но некоторому меньшинству скучен, это меньшинство оказалось очень незначительным к концу гражданской войны.
НО ПЕРВОЕ ДЕСЯТИЛЕТИЕ РЕВОЛЮЦИИ ГОСПОДСТВОВАЛИ АВАНГАРДИСТЫ. Почему? Конечно, они были ближе, ходили в желтых кофтах с фигами в карманах, а порой, собрав диспут – митинг, публично показывали их «сытым буржуям», т.е. были в оппозиции к обыденной жизни и строю, а говоря революционным языком, «проклятому царизму». Толком их никто не понимал, но нравились слова о новом искусстве, новой жизни, технике, скорости и всеобщей победе. Да и не до них было, пока был нужен хлеб да патроны. К тому времени, когда нэпманы наладили снабжение и появилось время и желание руководить культурой – революция уже пожрала своих хоть немного грамотных вождей. Новопришедшие назвали таких художников формалистами и объявили им войну, а воевать они умели. Несчастьем для авангарда в России оказалось слишком раннее признание. Их молодежное хулиганство, являвшееся рядовым атрибутом нормального художественного процесса, и должное завершится плавным вливанием в существующее общество, неожиданно быстро разрешилось руководством. Только страна в одночасье стала иной и за своих не признала. Даром, что они рисовали агитки и раскашивали бронепоезда, оформляли демонстрации и проектировали памятники. Пришедший на смену соцреализм был настолько более понятен, насколько статьи Сталина доходчивей работ Маркса. Кто не перековался – посадили, а остальные на склоне лет писали весьма безопасные пейзажи. Художественный процесс остался за границей и проистекал без нашего участия.
В МАССАХ: ПОДРАЖАНИЕ – ОТРАЖЕНИЕ. Но даже в спокойный для авангарда период массово он не был принят. В деревне еще оставались элементы живой народной культуры, в зависимости от региона, в разной степени размытые посадской культурой, в городе же господствовала посадская, промежуточная, пригородная, культура, основанная на подражании. Носили галифе и френчи, как у англичан, толстовки - как Толстой, дамы донашивали модерн и переключались на кекуок и короткие прямые платья, пришедшие из заграничных фильмов. Фильмы напоминали развернутый жестокий романс. Маяковский скрежетал зубами, но кич торжествовал. Партия отслеживала западные влияния и к концу 1930-х годов вместе с нэпманами стали трясти и их культуру. В моду вошла скромность и радость, уходили красочные вывески, заказные нэпманские портреты и прочие атрибуты буржуйской жизни, народу этого не надо, ему в трусах и в майке очень хорошо, как на картинах А. Дейнеки. Но подражание прошлой культуре проявилось в создании огромного количества портретов товарищей по труду и передовиков производства. Государство реализовывало свой лозунг «кто был ничем – тот станет всем», и морально стимулировало повышение производительности. Для самих изображенных и их окружения это событие было почти сказочным. Выявление конкретной личности из толпы, да еще «барским» методом – портретированием воспринималось как невозможная, неимоверная удача – чудо, для достижения которой на до было делать фантастические вещи. «Сносить семь пар железных башмаков» и выработать столько норм, как у Стаханова – явления одного порядка, и не случайно и там и там, прибавляли, приписывали с чистой совестью, ибо рождающийся герой не мог действовать в тех же масштабах, что и обыкновенные люди. И возвеличивание шло при помощи тех же былинных методов – увеличения, прибавления. И, конечно, чем больше был социальный статус, тем больше был масштаб увеличения. А так как за основу было взято фото на котором человек «получился похоже» то и портреты стремились к эффекту увеличенной фотографии. Интересно, что предшественником подобного почета была публикация тех же фотографий или рисунков в местной прессе. Вырезки с подобными публикациями , несмотря на кажущуюся очевидной сиюминутность, временность, хранили как правительственную награду на протяжении всей жизни. В этом проявлялось генетически заложенное уважение ранее неграмотного народа к писанному слову.
В РУКОВОДСТВЕ: СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ РЕАЛИЗМ. «Художники СССР за 15 лет» - выставка, состоявшаяся по постановлению ЦК ВКП(б) от 23.04.1932 года. Выставлялись М. Сарьян, А. Шевченко, П. Кузнецов, К. Петров-Водкин,…. И много других авторов из бывших ОМХ, АХР, ОСТ. Выставки «XV лет РККА» 1932 года, «Индустрия социализма» 1937 года, «XX лет РККА» 1938 года показали, что руководству страны требуются масштабные многофигурные композиции, на которых это же руководство изображено в ключевые, переломные для истории СССР моменты, показавшие их волю, мужественность, решительность и другие героические качества. Как в литературе, так и в живописи, соцреализм должен был показывать не то, что есть, а то, к чему следует стремиться. Поэтому это была как бы не сегодняшняя ложь, а будущая правда, показанная, представленная пока только на картине.
СОЦИАЛИЗМ – РЕЛИГИЯ. Легкость отказа от христианства, так удивившая интеллигенцию, показала скорее неготовность народа к монотеизму и массовое природное язычество, чем осознанное принятие большевистских идей. Вакуум верховной власти, заполненный Сталиным, стал всемирным универсумом. Москва стала не просто Третьим Римом, а Центром мироздания, с точкой обитания Отца всех трудящихся – Кремлем. А рядом, внизу на Красной площади, лежало, в ожидании неминуемого научного воскресения, нетленное тело предыдущего бога, служащего как бы фундаментом сегодняшней жизни. Появление живого бога, которому можно писать письма, позвонить, а счастливцам даже пообщаться лично - было давно ожидаемо. В отличие от прежних богов и святых он был видим (знаменитый свет зеленой лампы в окне за кремлёвской стеной), а главное, действенен и страшен. Райская жизнь или наказания следовали за поступком сразу и неотвратимо. Веления Бога материализовались в газетных постановлениях и черном репродукторе, посредством которых объявлялись и завершались войны, свергались старые и назначались новые кумиры, передавались вести о строительстве райских садов и Страшном суде над врагами. Теория социализма, заместившая религию, в действительности по механизмам функционирования была близка к ней. И хотя идеи Луначарского о подмене православия коммунизмом официально не были поддержаны, живописные работы показывают, что возникли они не на пустом месте. Естественно, что в изобразительном искусстве на первый план вышли:
Парадные портреты Вождя и членов Политбюро – «Спас в силах» и «Деисусный чин».
«Приезд руководителя на предприятие…» - аналоги различных «Явлений Христа и святых…»
«Вручение ордена, встреча с руководством партии…» - «Преображение»
«Первые маевки…» – «Благовещенье»
«Съезды партии…» – «Небесное воинство, Сонм ангелов…»
«Батальные сцены» – «Чудо Георгия о Змие…»
«В застенках у врага…» - «Страсти мучеников за веру Христову»
Кремль с пятиконечной звездой – аналог Вифлеемской, освящающей мир звезды.
Да и «иконные мастерские» – огромные помещения на заводах, занятые красками и кумачом, где безраздельно хозяйствовал художник-шрифтовик, чем-то напоминали сакральную атмосферу монастырей. Недаром путь художника-оформителя типичен для всего советского периода непрофессионального творчества.
НАИБОЛЕЕ РАСПРОСТРАНЕННЫЕ СЮЖЕТЫ. 1930-е гг.
Исторические сюжеты, связанные с «борьбой трудового народа за светлое будущее», эпические полотна, повествующие о событиях революции, современные художнику трудовые будни: создание тяжелой промышленности (Днепрогэс, Кузнецкстрой и т.п.) и стахановское движение, коллективизация сельского хозяйства и его расцвет, борьба с внутренним врагом (кулаки, троцкисты, вредители…) и с внешним врагом (армейская тематика: пограничники, летчики…) – так возникала новая история страны, принципиально отличная от прежних подходов к осознанию исторических событий. В качестве эстетической базы активно задействовалось единственное течение, не противоречащее новой идеологии – передвижники. Но в отличие от передвижников живопись нового советского поколения была проникнута искренним оптимизмом, что соответствовало духу времени (хотя нам сейчас в это трудно поверить). Декоративными элементами складывающегося эпоса, который должен быть не только величественным, но и романтичным, служили «экзотические» сюжеты, многократно описанные во всех жанрах: зимовки на льдинах, пробеги, перелеты и прочие победы советского народа, завоеванные в подчеркнуто экстремальных обстоятельствах.
Кроме вышеперечисленных идеологизированных сюжетов, широко были представлены пейзажи, но они приветствовались в качестве фона для «картин действия» – работ на колхозных полях, на лесозаготовках, на строительстве новых заводов, каналов и городов. В связи с «земношарностью» будущих побед и ожиданием мирового коммунизма тема национальной, РОДНОЙ ПРИРОДЫ – части национального самосознания появится только в послевоенное время. В 1930-е гг. такие изображения считались аполитичными и безыдейными. Они были допустимы разве что в творчестве пожилых художников в качестве пережитков старого времени. Молодые же старались писать героические будни – в основном, и реже – то, что мешало героике: отрицательных персонажей слегка лубочного, шаржированного газетного вида (образцы брали из центральной прессы). Эта критическая тема продержалась в стенгазетах вплоть до перестройки, то есть столько, сколько существовали сами стенгазеты. Правда, в 1930-е гг. персонаж, в отрицательном виде представленный в стенной печати, мог подвергнуться суровому наказанию. И здесь шло прямое подражание фельетонам центральной печати, герои которых рисковали попасть в тюрьму.
АСКЕТИЗМ И ВЕЩИЗМ. Тогда же, в 1930-е годы, сталкиваются две тенденции: с одной стороны, официальный аскетизм, борьба с вещизмом, которая протянется до конца 1960-х гг., а с другой стороны – естественное стремление показать полноту домашней жизни через пробивающееся чувство собственника. Стремление к обладанию «красивой» вещью не поддалось идеологическому натиску, а в конце сталинского правления целиком овладело и верхушкой общества и даже стало декларируемым. В натюрмортах и фонах жанровых картин появляются признаки благосостояния – этажерки с книгами, не просто зеркала, а трюмо и трельяжи, появившаяся косметика в граненых флакончиках, первые советские безделушки – не приложимая ни к чему малая пластика, графины, букеты цветов. Реальная нищета быта вызывала стремление приукрасить его способом, традиционность которого отметил еще В.О. Ключевский, подчеркнув, что у русских принято все «укрывать и накрывать». Для каждой вещи ее счастливый обладатель делал свою салфеточку: в каталогах отмечены даже такие предметы, как вышитое крестом «покрывало для скрипки». Вовлеченность художника в новую жизнь обозначалась неизменным изображением портретов вождей на стенах и «тарелкой» радио. Характерно, что в этом интерьере изображалась многопоколенная семья на отдыхе (ужин, чтение газеты под электрическим освещением, слушание радио).
ТИП СОЗНАНИЯ. Создание огромной империи, связанной новой идеологией, в стране, где господствующим стало подростковое сознание, породило множество фетишей и символов. Картины, как в средневековье, насыщаются множеством знаковых элементов и эмблем: солнце – новая жизнь, серп и молот – союз рабочих и крестьян, геральдика новых республик, отраслей промышленности. Страна снова одевалась в шинели, грудь украшалась значками, гимнастерки – ромбами и нашивками. Эта тенденция проявлялась и в самодеятельной живописи: трактор был важен не столько как обычное сельскохозяйственное орудие, сколько как символ колхозного труда, репродуктор – и признак зажиточности, и голос Бога, Центра («Говорит Москва!»). Детское созидание «маленького мира» проявилось в многочисленных, не имеющих никакого функционального назначения моделях. Моделировались «достижения социализма»: на столах «недоигравших» начальников стояли игрушечные танки, самолетики, паровозы, корабли, по возможности сопровождаемые надписями: лозунгами или техническими характеристиками. В отличие от начала века, зооморфная тема вытеснилась технологической. Но потом, к старости, многие самодеятельные авторы будут создавать целые циклы ностальгических работ, детально воспроизводящих все стадии крестьянских работ, оставшихся в сознании с деревенского детства. Характерно появление рамок, насыщенных эмблематикой. Иногда их многодельность и нагруженность семантикой переводила работу из плоскости чисто живописной в ранг декоративно-прикладного искусства. Вообще самодеятельность с удивительной охотой и последовательностью осваивает новые, более сложные и изощренные, пути воспроизведения заведомо известного результата, который рассчитывает таким образом улучшить. Можно даже сказать, что сложился особый жанр – копирование живописных работ другими средствами: вышивка, выпиливание и вырезание, привлечение самых неожиданных материалов – от проволоки до зерен, от соломки до перьев и спичечных головок. И сегодня не прервана традиция вписывать миниатюрные изображения в янтарь, рисовые зерна и т.п. Подростковое сознание коллективно, оно требует массовых зрелищ, в которых должны быть уж если не кровавые поединки, то хотя бы УДИВИТЕЛЬНЫЕ СОБЫТИЯ. Конечно, идеально этому соответствовал цирк, но и живопись – получение изображения «из ничего», тоже была для такого сознания фокусом, и поэтому должна была коллективно удивлять – появились «эстрадные номера», в которых художники творили перед публикой, иллюстрируя тексты. Иллюстрирование вообще свойственно самодеятельности. Здесь и стенгазеты со словами, пририсованными каждому персонажу, и различные «молнии» и «боевые листки», и многочисленные иллюстрации собственных литературных произведений (И. Никифоров, И. Селиванов, А.Канцуров). Самодеятельные художники активно вовлекались в общественную жизнь. Они оформляли наглядную агитацию в цехах, на праздниках, писали афиши и объявления, лозунги и транспаранты. Так буквально понималось служение художника народу. Но утилитаризм этих целей, в тех случаях, когда не становился самодовлеющим, не мешал художественному высказыванию самого автора. УЧИТЬ ИЛИ НЕ УЧИТЬ? Сразу после революции, утверждая всеобщее равенство и продолжая идеи народников, власть решила на практике проводить идею всеобщего образования: люди изначально равны, их успехи зависят от социальных условий, устанавливаемых обществом, и личного усердия. Были образованы Литературный институт, Институт изобразительных искусств (впоследствии художественный институт им. В.И.Сурикова), где живописи обучались на основе академических приемов и методов и в качестве примеров для подражания использовались работы придворных художников: А.Герасимова, И.Бродского, Б.Иогансона. Что до самодеятельных художников, у которых основным занятием была все-таки не живопись, то для них в 1933 году был образован заочный Народный Университет искусств при Всероссийском Доме народного творчества. Кроме того, в изостудиях с самодеятельными художниками нередко работали признанные профессионалы. Нередко студийцы продолжали обучение в профессиональных ВУЗах или сами становились руководителями кружков. При этом процесс обучения пытались как-то приноровить к очередным указаниям партии. Следует отметить, что если для профессиональных художников постоянная опека была фактором, сдерживающим их самораскрытие, то творчество самодеятельных авторов, изначально направленное на подражание, воспроизведение, копирование значимых для них образцов, не страдало от этого вмешательства. Скорее, такие художники воспринимали вмешательство государства как признание ценности своей работы. Не имея возможности продавать картины, самодеятельные авторы не были материально зависимы от профессиональной конъюнктуры, заказов и худфондов. Моральное удовлетворение, получаемое от экспонирования их работ, само по себе было наградой. При этом «воздействие государства» было достаточно опосредованным и неназойливым. Главным занятием методистов НМЦ было выявление самодеятельных художников и собирание работ на очередные тематические выставки. Мировоззрение же авторов формировалось всем комплексом условий жизни, и немногочисленные методисты, мотавшиеся по области, едва успевали писать бесконечные отчеты, и вряд ли они могли поспорить за влияние на умы и сердца художников со всей махиной официальной идеологии. Как и в любом процессе, в развитии самодеятельного творчества при социализме существовало три этапа: подъем, стабилизация и спад. 1930-е годы действительно были временем небывалого энтузиазма. Люди приходили в изокружки каждый день и занимались там по несколько часов. И это после напряженного рабочего дня и при совершенно неразвитом быте. Эта молодая ярость освоения нового культурного пространства несмотря ни на что продержалась до середины 1950-х годов с перерывом на войну. В то время не было идеологического кризиса: подавляющее большинство населения верило в идеалы коммунизма, в мощь страны, которая решала, как и по каким законам будет развиваться мир. Идеологическая проблематика, которую решало искусство в Х1Х веке, отошла к вождям ВКП(б), а искусству, в том числе самодеятельному, осталось только правильно отражать задачи, поставленные партией. Люди, задающие лишние вопросы, уничтожались физически. ИСКРЕННОСТЬ И НЕИСКРЕННОСТЬ. Насколько искренне самодеятельные художники воспроизводили идеалы светлого будущего? И сейчас, по прошествии 15 лет после начала перестройки, треть избирателей голосуют за равенство и справедливость в том виде, в котором их представляла на протяжении 70 лет коммунистическая партия. Стремление к равенству заложено в самой натуре человека, им проникнуто тысячи текстов, на нем основаны мировые религии. Поэтому нелепо думать, что в 1930-х годах картины писались неискренне. В конце концов, ты мог не работать в рамках объявленной темы конкурса или выставки, да, не был бы участником, и только-то. Это «противление» власти пришло позднее, после войны, и началось оно и развивалось в среде профессиональных художников. Надо понять специфику 1930-х годов, специфику СССР – сакрального места, из которого прорастет цветок мировой революции. Места со своими богами, с раем и тартаром, места, наглухо изолированного от остального, «нечистого» мира. Рисуя портрет руководителя, непрофессиональный художник неким образом приобщался к высшим сферам. Труд без особой надежды на поощрение, скорее своего рода послание-молитва, чем индивидуалистическое самовыражение. Конечно, при благоприятном исходе могло произойти чудо «взятия на небеса», как Джамбула, или получение некоего оберега, от связи с портретируемым, пусть даже условной. Но общение с сакральными силами – занятие, чреватое всяческими опасностями: не дай Бог изобразить не того или не так, возвести хулу на господа. Поэтому пролазы стремились найти более безопасные пути, а большинство писало от чистого сердца, для себя или в дар музею, школе, правлению, клубу. МЕШАЛИ ИЛИ ПОМОГАЛИ? Есть точка зрения, оправданная пафосом борьбы с большевизмом, что все, что делалось Домами народного творчества, как частью советской системы, было отвратительно и губительно для всего и всех, в том числе и самодеятельных художников. Авторы сами переболели этой болезнью и, к счастью, поняли, что это так же неплодотворно, как и советские поиски эфемерных признаков пролетарской революции то в Древнем Египте, то в средневековых восстаниях. Надо смириться с тем, что нельзя экстраполировать условия одного общественного слоя на обстановку другого, как бы ни хотелось. И до революции 1917 года, и после – при Советской власти, и теперь, при демократах, и в обозримом будущем, и в России, и в Европе, и в Америке 90% желающих обучаться рисунку и живописи хотят (и понимают под этим) возможно более точное воспроизведение внешнего вида предмета, созданное по законам реалистического искусства. И этой задаче вполне соответствовали и платные дореволюционные курсы, и сегодняшние многочисленные школы живописи, как бы по-разному они ни назывались – детская художественная школа или академия искусств. Дома народного творчества – уникальные в мировой истории государственные учреждения, направленные на развитие высококультурной, многогранно развитой, гармоничной личности, для которой будет построено новое государство. Это осколок великих утопий был воплощен в жизнь вместе с бесплатным образованием и здравоохранением. И это лишний раз говорит о том, что изначальные желания вождей революции были романтическими, а не людоедскими. Пусть за все годы Советской власти так и не удалось достигнуть высокой культуры производства и производительности труда. Но то, что мы были самой читающей страной в мире, подтверждают не только тиражи классики, но и вопиющая деградация культуры чтения сегодня. Вдруг выяснилось, что у работающего «по капиталистически» человека - нет времени на серьезные вещи литературу, театр, живопись. Постоянное переутомление требует легкого, доступного чтива по пути с работы домой. Подаренное социализмом свободное время, которое постепенно захватывало и время рабочее, что в конце правления Л. Брежнева стало притчей во языцах, давало некое пространство для домашнего философствования - любимого русского занятия. И поэтому, появившиеся многочисленные «домашние» художники вполне себя реализовали. И сегодня, в условиях полной свободы, подавляющее большинство приходящих на консультации непрофессиональных художников просят «дать им тематику» произведений, и самостоятельно создают политически ангажированные вещи. Такова уж наша политическая традиция. Нигде в мире нет столько спасателей человечества, пишущих письма во все инстанции вплоть до ООН. Каждый человек, ощутивший себя творцом, у нас немедленно ощущает желание стать учителем. Причем миростроительную систему он изобретает сам, «на коленке», что еще и еще раз говорит о дискретности народного мышления, отсутствии живых традиций, «короткой памяти». Поэтому основная масса самодеятельных художников совершенно искренне транслирует, отражает, сиюминутные настроения в обществе. Показательна тематика работ объединения самодеятельных художников «Сверчок» существующего при ГРДНТ: коммунистические идеалы, жертвы сталинских репрессий, страдания при «антинародном режиме Ельцина», православие и т.д.- удивительно, что эти «противоположные по заряду» сюжеты последовательно, мирно и органично проходят «по мере поступления» из средств массовой информации через творчество членов «Сверчка». НАИВ И САМОДЕЯТЕЛЬНОСТЬ. Наряду с огромной армией самодеятельных художников, подражающих художникам профессиональным, в конце19, начале 20 века «было обретено» наивное искусство – глубоко индивидуальное творчество новых для той культурной ситуации людей. Они в силу своих психологических особенностей были в очень малой степени связанны, с реальной художественной жизнью. Существуя вне господствующих стилевых течений и методов, не зная зачастую общеупотребительных технологий, не уверенные в своем художественном значении, в своей нужности, без «школы», без заказов, без понимания, но с огромным, неостановимым желанием – творить они создавали свои системы письма, свой авторский стиль. Собственно авторский, а не подражательный дилетантизм присутствовал везде и всегда. Просто к концу 19 века на кажущемся излете «больших стилей», в период общего кризиса художественных идей, вдруг был замечен этот всегда бивший «живой источник». Замечен художниками и критиками, находившимися на острие развития искусства. И тогда, и сейчас массового почитателя и зрителя наивное искусство не имеет, оставаясь эстетической усладой узкой группы критиков, коллекционеров и профессиональных художников, черпающих оттуда новые идеи. За прошедшее с тех пор целое столетие, несмотря на большое количество музеев, галерей, выставок, открытых «по поводу» наивного искусства – массовый зритель научился только терпеть его, как, впрочем, и многое другое, нравы в эпоху постмодерна стали более толерантны. Вот эта часть искусства, конечно, в 30-50 годы поддерживаться государством не могла, их или не брали на выставки, как неумелых, неподготовленных авторов, или пытались «дотянуть до приемлемого уровня». Но и в этом случае авторам грозило не уничтожение, а ненахождение, забвение. Несостоятельны упреки методистам ЦНТ в «давлении идеологическими темами». Настоящий наивный художник по своей природе настолько талантлив, что как философский камень перерабатывает любое задание в свое «золото». Замечательные авторы С. Степанов, П. Леонов, А. Дикарская писали на вполне «советские темы», и тем не менее – это гениальные, авторские работы. ОРГАНИЗАЦИОННАЯ СТРУКТУРА ПОДДЕРЖКИ САМОДЕЯТЕЛЬНЫХ ХУДОЖНИКОВ. Поддержка самодеятельности государством шла по линии МК через НМЦ и профсоюзами. Конечно, более «богатые» организации предоставляли лучшие условия для занятия в кружках и студиях, чем вечно нуждавшееся Министерство культуры. В 30-70 годы огромными темпами в городах и селах строились все новые и новые Клубы и Дворцы культуры, во многих из них были организации художников-любителей. 1930-50-е годы стали временем, когда официальная идеология признала право народного искусства на существование при условии, что оно будет соответствовать «новому этапу» социальной жизни. Это стало причиной возрождения ННИХП и создания множества училищ и школ, ориентированных на обучение мастеров для сложившихся художественных промыслов. Как уже было сказано, в 1933 году было создано учебное заведение, в котором прошли обучение десятки тысяч человек и которое известно ныне под названием Заочный Народный Университет Культуры. В нем не делалось различий между учениками, будь то профессор или заключенный, обучение длилось несколько лет по классическому методу, но если встречался интересный художник с большими внутренними потенциями, с зачатками своего творческого метода - старались выявить его индивидуальность. Почти все известные наивные художники учились в ЗНУИ. - НМЦ и ЗНУИ оказывали методическую помощь, выпускались учебные пособия и методлитература, которую рассылали по всей стране. - НМЦ и профсоюзы регулярно проводили фестивали, смотры, городские областные, республиканские, всесоюзные выставки, приуроченные к различным праздничным датам, например: Всесоюзная выставка самодеятельных художников и мастеров декоративно-прикладного искусства в честь 50-летия Советского государства - 1967, Всесоюзная выставка в ознаменование 100-летней годовщины со дня рождения В.И. Ленина - 1970, Всесоюзная выставка сельских художников - 1973, Всесоюзная выставка «Слава труду» - 1974, Всероссийская выставка самодеятельного и декоративно-прикладного искусства – 1976 (в том же году в Суздале был открыт музей самодеятельного творчества народов России), Всесоюзная выставка самодеятельных художников и мастеров декоративно-прикладного искусства «Самодеятельные художники – Родине» - 1977, Всесоюзная выставка, посвященная ХХУ1 съезду КПСС - 1981, Всесоюзная выставка «Мир, труд, коммунизм» - 1982, Всесоюзная выставка, посвященная 40-летию Великой Победы – 1985. Второй Всесоюзный фестиваль народного творчества 1986-87гг. Также проводились персональные выставки наиболее талантливых художников. То, что взаимоотношения между профсоюзами и НМЦ строились на основе личных контактов, говорит об отсутствии жесткой иерархии и структурированности. Конкретные люди могли сотрудничать или нет. С самого начала и по сегодняшний день огромная работа, проводимая Домами народного творчества, строится на личном энтузиазме влюбленных в свою невысокооплачиваемую профессию людей. Именно этим, а не различными указаниями и постановлениями, определяется успех или неуспех работы с непрофессиональными авторами, будь то народные ремесла, больше развитые на селе, или изостудии в городе. Патронировать эту деятельность были призваны комиссии по самодеятельному творчеству при СХ СССР, СХ РСФСР, МОСХе и т.д. Они делились на 2 части: народное творчество – и самодеятельное творчество. Члены комиссии зачастую участвовали в выставкомах областных, всероссийских и всесоюзных выставок, совместно со специалистами ЦНТ отправляли самодеятельных художников в Дома творчества (Горячий Ключ, Старая Ладога и др.). Значительным событием в истории непрофессионального художественного движения стало открытие в 1976 году в Суздале Музея самодеятельного творчества народов России, для которого проводились закупки со всех больших выставок. Открытие такого центра не только позволило создать значительную коллекцию лучших работ художников всей страны, представлявших всю палитру, все многообразие непрофессионального творчества, но и придать самому этому творчеству статус музейного объекта, обозначив его как часть национальной художественной культуры. 1940-Е ГОДЫ. Великая Отечественная война сблизила задачи профессиональных и самодеятельных художников: и те, и другие воевали на одних фронтах, время эпических полотен было впереди, после Победы, а пока в горечи поражений и огромных утрат на первый план вышла мемориальная функция искусства. Конечно, снять фотоаппаратом было проще, но не было ни фотоаппаратов, ни фотоматериалов. А нужно было запечатлеть лицо боевого товарища, которого, может быть, завтра убьют, хотелось послать домой свой портрет вместе с приветами всем знакомым. Поэтому к тем, кто хоть немного умел рисовать, выстраивались очереди. Точно так же в армейском быту важны были люди, умеющие «хорошо писать» письма. Иногда любительский карандашный портрет был единственным, что оставалось от любимого человека. После остановки фашистского наступления, что дало возможность перевести дух, политработники стали привлекать к своей работе – выпуск боевых листков, состоящих из краткого текста о подвиге и иллюстрации к нему – и армейских художников независимо от их профессионального статуса. Основным достоинством таких работ были не художественное качество, а оперативность и значимость. Если позиционные столкновения были длительны, то выпускались целые газеты и рукописные иллюстрированные журналы, которые тематически повторяли стенгазеты мирной жизни: здесь могли быть уже и карикатуры, и портреты героев, и сцены из окопного быта, и разжигающие ненависть к врагу картины фашистских зверств на оккупированных территориях. А когда война перекатилась за пределы России, люди, впервые попавшие за границу и увидевшие другую жизнь, старались зарисовать ее. В целом же монументальные впечатления от боев смогли вылиться в изобразительную форму лишь после окончания войны, когда пришло время осознания огромности подвига, совершенного народом. Тогда появляются эпические большеформатные полотна, возвращавшие фронтовиков в их героическую юность. Да и в тылу военная тема стала наиболее актуальной. Но здесь главным средством приложения художественных сил стал плакат, лозунг, агитационный стенд. Изображались вожди, трудовые герои и их показатели, были и карикатуры на фашистов. И в военные, и в послевоенные годы, несмотря на безденежье и голод, появлялись новые Дома народного творчества, проводились городские, районные, республиканские, союзные выставки. ЦНТ стал представлять самодеятельное искусство республик и краев в Москве, проводил передвижные выставки в разных городах. Сплав нового советского и национального в сознании людей приводил к тому, что и в работах художников также сплетались элементы национального и советского стилей. Причем особенности национального стиля понимались как изящный способ изложения советского стиля, что было вполне в русле официальной идеологии: национальное по форме, советское по содержанию. Именно национальный колорит и привлекал в таких работах наибольшее внимание. 1950-1960-Е ГОДЫ. Конец 1950-х годов стал временем взросления. После тяжелой войны ушла романтика, очевидной стала задача приобретения профессионализма. Увиденная в войну Европа запомнилась культурой быта, культурой созданного предмета, культурой профессионализма. С другой стороны, со стороны властей отпала необходимость в привлечении самодеятельных художников к решению актуальных задач. Важнее стала идеология победившей империи, требовавшая обстоятельности и пышности, а значит, точности и прописанности деталей, выдержанности стиля, чем непрофессионалы похвастаться заведомо не могли. Ориентация на профессионализм к тому же резко суживала актуальные в прошлых десятилетиях задачи «всестороннего развития личности»: во главу угла ставились специализированные навыки. К тому же к этому же времени, особенно после смерти Сталина и разоблачения культа личности, относится тотальный крах коммунистической идеологии. Тогда он еще не стал частью массового сознания и вообще в строгом смысле остался непроговоренным, но былая безоглядная вера в абсолютную правильность действий вождей и оправданность реальности была утрачена. Появилась невнятная, но остро чувствуемая тоска по переменам – «оттепели». В порядке поиска новой опоры в моду вошел неизменный российский пейзаж – березки, клены, но пока без церквей. Стали больше увлекаться историей, поиском национальных корней. В противовес всему «официальному» и «государственному» стали собирать «непризнанное» и «народное»: иконы, старинную мебель, домотканые коврики, разруганные за безвкусицу работы на клеенках. В поисках аутентичности стали выезжать на Север, «изучать деревянное зодчество». Вошли в моду писатели-«деревенщики». Возник интерес к маргинальным группам и их субкультурам: криминальному миру, зарождавшейся советской богеме, подпольной культуре (кстати, многие истинные художники из числа непризнанных с успехом преподавали в изокружках и студиях). Очень популярны были герои типа шукшинских «чудиков» – тоже своего рода маргиналы. На этом фоне молодое послевоенное поколение, быстро пережив ретроспективную романтику революции – «первых христиан», оказались достаточно циничными прагматиками. Тогда же появилось первое массовое поколение коллекционеров искусства, в том числе и самодеятельного, которые внешнее противостояние строю совмещали с меркантильными интересами. Если антиквариат, марки, валюта, картины профессиональных художников имели заранее определенную рыночную стоимость, и власти, зная об этом, старались пресечь «спекуляцию», то непрофессиональное творчество для властей не имело ценности, они «не видели» его. В отличие от других объектов коллекционирования, оно не требовало больших вложений. Наивный художник, обласканный вниманием интеллигента, зачастую отдавал вещь «за так». Очень способствовало введению рыночных отношений в этом секторе искусства появление западных любителей русского национального искусства. Порой искусствоведы начинали играть роль посредников между автором и иностранным покупателем. Специфика таких отношений определяла и манеру поведения в отношениях «автор – покупатель». Выявив интересного наивного художника, такой искусствовед старался скупить как можно больше его картин, не раскрывая имени автора и даже не представляя публике его работ. И только после накопления масштабной коллекции начиналась «раскрутка» автора – устройство персональных выставок, многочисленные статьи, съемки. Меркантильный интерес такого искусствоведа прикрывался попытками раскрытия психологического мира мастера, но на самом деле на это оставалось ни времени, ни сил. Только отдельные педагоги государственного ЗНУИ, искусствоведы провинциальных музеев, работники ДНТ и другие редкие энтузиасты могли позволить себе тратить время на раскрытие личности художника и пестование его собственной художественной системы. Для «искусствоведов – продавцов» же такой художник был важен как поставщик работ определенного стиля, и ему заказывали сюжеты и «поправляли» манеру письма так, чтобы она максимально хорошо продавалась. Причем нередко «искусствоведы – продавцы» успешно совмещали собственные интересы с работой в государственных культурных учреждениях, дававших им доступ к художникам и повышавшим их статус в глазах и авторов, и покупателей. Такие «менеджеры от искусства» интересовались, конечно, только наивными художниками, причем у каждого был свой список имен – в зависимости от личной коллекции. Огромный же массив самодеятельного творчества не входил и не входит в сферу их интересов в силу «нетоварности». Поддержать действительно массовое художественное движение может только государство. Коллекционеры выбирают из этого массового явления то, что может принести наибольшую прибыль, или самые яркие явления. Но действительно массовым остается не столь прибыльное, но качественно более актуальное самодеятельное творчество, отражающее состояние массового сознания своего времени. На выставках же самодеятельность и наивное искусство существовали вместе. И если одни посетители предпочитали «красивую» самодеятельность, то эстеты и интеллигенция среди огромного массива работ выискивали двух-трех наивных художников. Официальная позиция того времени постепенно дрейфовала от идеологически выдержанных работ к народному искусству, которое понималось как крестьянское. С годами на выставках становилось все больше наивного искусства, а также примитивистов самого разного толка. Основная масса самодеятельных художников, сохраняя верность реализму, постепенно осваивала и импрессионизм. Вместо государственной идеологии, не дававшей наивному художнику ощущения защищенности и полной нужности, каждый автор достраивал, восполнял социальные лакуны собственным миростроительством. Это был своего рода эпос, но в масштабе одного человека, который потому мог быть непонятен и не нужен посторонним и адекватно воспринимался только людьми схожей судьбы. Поэтому больше всего наивных художников было среди мигрантов, маргиналов. Одинокие рисовали воспоминания о большой семье, инвалиды – свое детство, где они были здоровы, ветераны – время молодости и подвигов. При этом происходило наложение двух мифов: собственного, индивидуального, связанного с особенностями психики, и коллективного – «идеалов советской власти». Но были люди и вполне реализовавшиеся: педагоги, партийные работники, военные. Для них, потомков крестьян, коммунистическая мечта стала явью, и они воспроизводили свое мироощущение победителей с документальной тщательностью отцов-основателей, стремясь «закрепить» сбывшиеся идеалы. И значительная часть наивных художников любого социального статуса ощущала свою причастность к событиям мировой истории независимо от их места и времени. Тем не менее самодеятельность как второй эшелон скомпрометировавшего себя профессионального академического искусства выходила из моды. А входило в моду то, что шло с Запада. 1970-1980-Е ГОДЫ. Обрывочность попадавших из-за границы сведений о художественной жизни порождала массовое ее домысливание, чтобы не сказать измышления. Профессиональные художники, остро переживавшие свою оторванность от мирового художественного процесса, переводили ситуацию из художественной плоскости в социальную, превращая жизнь – в перформанс, а перформанс – в жизнь. В противовес обычным государственным закупкам появились частные коллекционеры, признание которых было и более выгодным, и более престижным. Эти же тенденции коснулись и наивного искусства. А вот самодеятельность осталась законсервированной до конца 1980-х годов, до появления первых уличных рынков. С 1970-х гг. профессионалы четко следовали за западными течениями, а массовая самодеятельность – за идеалами массового сознания, стремительно менявшимися в период перестройки. Так, с 1985 г. можно отметить такие сюжетные блоки: «восстановление честного имени» репрессированных «верных ленинцев», ужасы сталинского режима, соц-арт – пародия на недавнюю советскую действительность, примитивистские «посадские» ернические картинки, православие и его атрибутика, мистика и «космическая» живопись, приукрашенные «воспоминания» о дореволюционной России. И, наконец, неувядающие «русские сюжеты»: березки, речушки, тройки, но уже с церквушками. ИЗМЕНЕНИЯ ПОЛЕДНЕГО ДЕСЯТИЛЕТИЯ. Постперестроечная история России характеризуется прежде всего глубоким идеологическим вакуумом, который заполняется нередко асоциальными элементами. Да и само общество оказалось фрагментированным, разорванным, говорящим на разных языках, и эта пропасть, к сожалению, все углубляется. А между тем только культура может выразить реальные интересы общества и в порядке обратной связи сама повлиять на социум, соединяя разорванные связи. Профессиональное искусство сегодня занято само собой. Массовая же культура неадекватна ситуации, так как заимствована и может служить разве что темой общих разговоров, но не общей идеи. А вот самодеятельное творчество как часть национальной подлинно массовой (создаваемой массами) культуры как раз и может отразить реальные чаяния большинства населения. Но сегодня оно не представлено на регулярных выставках, не освещается в прессе и потому не имеет значительного общественного резонанса, хотя даже спорадические выставки самодеятельности встречают самый горячий прием и служат единению общества. С другой стороны, сами самодеятельные художники в сегодняшних рыночных условиях едва выживают, держась только на энтузиазме. Разумеется, они не могут позволить себе ни снять зал, ни издать собственный каталог. Художественное качество таких работ не привлекает искушенную публику, но завоевывает искреннюю любовь массового зрителя своей неагрессивностью, душевной чистотой и фактическим совпадением с идеалами современного массового сознания. По сути, именно самодеятельность и является транслятором такого сознания. Если художественные достоинства самодеятельности и невелики, то его социальная ценность неоспорима. Массовое самодеятельное творчество – неотъемлемый и важный элемент нормального функционирования общества и государства. Значимые выставки проведенные Государственным Российским Домом народного творчества: 1994 – Участие во всемирном триеннале наивного искусства «Инсита-94» г. Братислава 1997 - Участие во всемирном триеннале наивного искусства «Инсита-97» г. Братислава 1997-98 - Всероссийская Выставка «Наивное искусство России» 1999 - Всероссийская выставка непрофессионального изобразительного и декоративно-прикладного искусства в рамках празднования 200летия А. С. Пушкина «Народная пушкиниана». 2000 – Всероссийская выставка художников-любителей «Славные сыны Отечества», посвященная 55-летию Победы в Великой Отечественной войне. Самодеятельное Наивное Прекращение регулярного показа непрофессионального творчества на региональных и Российских выставках - при всплеске творческой активности одновременный развал многих любительских клубов и объединений из-за прекращения финансовой поддержки со стороны государства - появление частных галерей, активная скупка ими произведений наиболее талантливых авторов по минимальным ценам - выход самодеятельности на «полулегальный, полудикий» рынок, с качественным ухудшением художественного уровня их произведений - временное прекращение финансирования закупок наивной живописи МК РФ для фондов музеев и Домов народного творчества СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ЖАНРА КОЛИЧЕСТВЕННЫЕ И КАЧЕСТВЕННЫЕ ПОКАЗАТЕЛИКоличество желающих заниматься изобразительным, а особенно декоративно- прикладным искусством увеличилось, но из-за ухудшения финансового состояния как учреждений культуры, так и большинства семей, перехода многих клубов, кружков на платное посещение, закрытия части из них, количество занимающихся в этих студиях вынужденно уменьшилось. ОСОБЕННОСТИ СОСТОЯНИЯ И ТЕМАТИКИ НЕПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ИЗО И ДПИ Самодеятельное Наивное Современное экономическое состояние страны диктует две тенденции.- экономия (использование бросовых, некачественных материалов) уход от налогов (невыплата), - жесткая привязка к рынку, меньше творчества, больше ремесла, постановка ходовых тем на поток, много кича.ТематикаУ торгующих на рынках:- подражание и прямое копирование самых известных стилей и авторов.У пишущих «для себя»:- пейзаж и портрет На сегодняшний день в Российской Федерации сложилась ситуация, когда выявление, собирание, сохранение и исследование наивного искусства происходит очень неравномерно.В Москве сосредоточены как основные собрания, так и люди, их изучающие и собирающие. В провинции это делается в основном благодаря личным вкусовым пристрастиям и энтузиазму искусствоведов. В ряде регионов до сих пор отсутствует понимание как самого наивного искусства, так и важности его сохранения.В результате в стране отсутствует единая культурная политика в отношении этого вида искусства. Конференции, проводимые спорадически различными организациями, ставят задачу скорее заявить о неких своих амбициозных планах, чем действительно решить конкретные вопросы. До сих пор не выработана единая терминология, разговоры вокруг которой идут уже не первое десятилетие. Что ,впрочем, объясняется изменениями в искусствоведческой терминологии на Западе и нашими попытками не выпасть из мирового культурного процесса. Сегодня исследователи пользуются некоей невербальной договоренностью, и как-то удается понимать друг друга. Что, может быть, даже и хорошо, т.к. у отдельных собирателей есть вполне понятное большое желание монополизировать «право присвоения звания» наива, чтобы, имея такую «лицензию», торговать произведениями «своих» авторов. Но говорить о национальной школе изучения наива все же можно с большой натяжкой. СТЕПЕНЬ ПРИВЛЕКАТЕЛЬНОСТИ, ОСОБЕННОСТИ КОНТИНГЕНТА УЧАСТНИКОВ Самодеятельное Наивное - приоритет детского художественного образования, возможна оплата- подростки, молодежь (до 20 лет), возможна оплата- люди от 40 лет и старше, всех социальных групп, но особенно ИТР, возможно даже заочное обучение по методике ЗНУИ, при невысокой плате (кол-во занимающихся напрямую зависит от платы за обучение) т.к. невозможно отменить, запретить или развить, улучшить тот особый тип сознания, который, спонтанно возникая и соединяясь с художественным даром - дает феномен наивной живописи, то в обозримом будущем мы будем встречаться с открытиями новых наивных художников, НАЛИЧИЕ СИСТЕМЫ ПОКАЗА ДОСТИЖЕНИЙ И ЕЕ ВЛИЯНИЕ НА РАЗВИТИЕ ЖАНРА.- отсутствие обязательной, с четко выдержанной периодичностью, Российской выставки непрофессиональных художников приводит к тому, что:1. Художник чувствует себя не полноценным участником культурной жизни страны, а ремесленником или маргиналом, недостойным воплощать социальный заказ государства и общества.2. У художника отсутствуют моральные стимулы для повышения гражданственно-патриотического звучания своих работ.3. Отсутствуют замечательные возможности как выявления новых талантливых авторов, так и необходимой искусствоведческой оценки художественного процесса. КАДРОВОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ.Система подготовки отсутствует, уровень подготовки специалистов недостаточен, счастливые исключения обусловлены бескорыстным энтузиазмом и стремлением к самообразованию. Самодеятельное Наивное 1 Сотрудники Домов (Центров) народного творчества.2 Люди, окончившие различные Училища и ВУЗы и ведущие различные кружки и студии3 Коммерческие, частные галереи.4 Отдельные физические лица (коллекционеры, журналисты и т.п.) 1 Сотрудники Домов (Центров) народного творчества.2 Сотрудники государственных музеев, имеющих самый различный статус. 3 Коммерческие, частные галереи.4 Отдельные физические лица (коллекционеры, любители наивного искусства, журналисты и т.п.) ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ КУЛЬТУРНАЯ ПОЛИТИКА ДЛЯ ВСЕГО НЕПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ИЗО ИСКУССТВА: -музеефикация Самодеятельное Наивное К сожалению, в связи с отсутствием музеев сохранилось очень мало самодеятельных работ довоенных и первых послевоенных лет. Чтобы избежать подобных лакун в дальнейшем, требуется создание музеев актуальной народной культуры Создание при художественных музеях отделов наивного искусства. Создание в Москве Российского музея наивного искусства. - создание возможности для непрофессиональных художников реализовывать свои произведения Устройство необлагаемых налогами зон торговли, где за минимальную арендную плату можно продавать свои работы вне зависимости от образования и членства в различных творческих союзах. Выделение МК РФ денег для закупки экспертными советами произведений наивных художников.Создание при Домах или музеях Советов (Центров) по изучению и пропаганде наивного искусства, куда на общественных началах могли входить все люди, интересующиеся этим видом творчества, в том числе и сотрудники частных галерей. - обязательное создание (или сохранение) при Домах народного творчества выставочных залов для бесплатного показа непрофессионального творчества - наличие фондохранилища и ставки хранителя в Домах народного творчества для первичного формирования коллекций непрофессионального творчества с последующей передачей их в музеи, или приданием им музейного статуса. ПОДГОТОВКА КАДРОВ:- специалистов по ИЗО искусству для Домов народного творчества- музейных работников, специализирующихся на непрофессиональном искусстве ОБЕСПЕЧЕНИЕ МЕТОДИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРОЙ:- издание учебника для ВУЗов по проблематике непрофессионального творчества- издание информационного бюллетеня, журнала, посвященного работе с непрофессиональными авторами- издание библиографических сборников по данной тематике МЕЖРЕГИОНАЛЬНАЯ КООРДИНАЦИЯ- создание в Москве Центра по изучению и популяризации наивного искусства, координирующего международные связи- Создание единого банка данных по наивному искусству (авторы, работы, музейные собрания)- Создание в интернете сайта по непрофессиональному искусству, с обзором региональных мероприятий, библиографии, международной информацией- Проведение раз в два года Всероссийских выставок непрофессиональных авторов с изданием каталога (возможно тематических, посвященных тем или иным событиям) и научно-практических конференций на базе этих выставок с выпуском сборника докладов и т. п.- Проведение раз в три года Международной выставки (можно начать с СНГ) непрофессионального искусства и конференции на ее базе. - Проведение межрегиональных передвижных тематических выставок- Проведение обменных выставок смежными областями и регионами (экономия средств на транспорт) - представление лучших выставок непрофессионального искусства (можно организовать конкурс) в столице ПУТИ РАЗВИТИЯ И СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ СОДЕРЖАТЕЛЬНОГО АСПЕКТА ЖАНРА Огромную заинтересованность авторов вызывает регулярное проведение тематических выставок, для которых они с удовольствием создают работы, поэтому целесообразно включать в план праздников выставки ИЗО и ДПИ (дни города, инвалидов, матери, День Победы…, а также религиозные праздники.) Все это способствует формированию у художников и зрителей активной гражданской позиции, патриотического мировоззрения.Проведение городских конкурсов на лучшее оформление, витрин, улиц, детских площадок и т. п., в которых могут участвовать непрофессиональные авторы. В. В. МЕТАЛЬНИКОВА И.П. ВОВК

Вернутся на Главную страницу